26 мая премьер-министром Индии стал Нарендра Моди, это самая серьезная смена власти в стране за многие годы. Масштаб задач, стоящих перед Моди, беспрецедентен: 30 лет назад подушевой ВВП Индии был равен китайскому, сейчас — вчетверо меньше.
АЛЕКСАНДР ЗОТИН
Индия — спящий гигант. Многие соседи, начав с близкого уровня развития, многократно опередили ее в экономическом развитии. Однако в отличие от Индии рост Японии, Южной Кореи, Тайваня, Китая был вариацией одной и той же модели роста.
Вот ее несколько черт. Во-первых, ставка на экспортно ориентированную промышленность. Внутренние рынки бедных стран не могут самостоятельно вывести страну из отсталости, чучхе еще нигде не сработало. Во-вторых, это, как точно описал азиатскую модель нобелевский лауреат Пол Кругман, "perspiration, not inspiration" — пот, а не вдохновение. Страны с быстрым ростом стабильно демонстрируют очень высокую долю инвестиций в ВВП (Китай дошел до экстремальных 50%) и, соответственно, низкую долю потребления в ВВП. Проще говоря, из года в год жертвуют текущим потреблением, постепенно накапливая ресурсы и инвестируя их в будущее (в основном в то же экспортно ориентированное промышленное производство). В-третьих, важную роль играет традиционно высокая трудовая культура, присущая Восточной Азии. Сюда же — важная роль образования. В-четвертых, гибкий рынок труда. В-пятых, максимально комфортные условия для отечественного и иностранного бизнеса.
"Индусский рост"
Увы, для экономики Индии черты модернизирующейся экономики нехарактерны. В течение 40 лет после обретения независимости в 1947 году экономический рост в Индии составлял в среднем 3-4% в год. С учетом же роста населения в среднем на 2% в год рост ВВП на душу не превышал 1-2%. "Индусский рост" — так иронично называл это неспешное по сравнению с "азиатскими тиграми" развитие индийский экономист Радж Кришна.
Слабый рост — следствие квазисоциалистической политики. Первый премьер-министр Индии Джавахарлал Неру восхищался СССР и пытался имитировать советскую систему. В экономике верховодил госплан с пятилетками, основные компании находились в собственности государства. Другими чертами были изоляция (высокие тарифы подавляли внешнюю торговлю) и, соответственно, импортозамещение.
Частный сектор был зарегулирован и бюрократизирован: Индию часто называли License Raj — царство лицензирования. Прежде чем начать работу, компании должны были получить разрешения до 80 государственных агентств. Остальное — цены, производство, инвестиционная политика, финансирование — тоже было объектом регулирования. Просто так уволить работников или закрыть предприятия бизнес тоже не мог.
1991-й по-индийски
Социализм довел страну до ручки приблизительно в то же время, что и СССР. 24 июля 1991 года, когда денег осталось на две недели импорта, тогдашний министр финансов, позже ставший премьером, Манмохан Сингх заявил: "Места для маневра, для того чтобы жить на заемные деньги, больше нет". Сингх продвинул сбалансированный бюджет, девальвировал рупию, отпустил цены, частично отменил удушающую систему лицензирования и открыл дорогу иностранным инвестициям в некоторых отраслях.
1991-й открыл возможности для более высокого роста. За последние два десятилетия темпы роста выросли до среднего уровня 7% в год. Впрочем, это все равно не китайский уровень (превышавший в среднем 10% в год), особенно учитывая все тот же сильный рост населения Индии (20 млн ежегодно), так что рост на душу не превышал 5%.
Помимо либеральных реформ 1991 года Индии еще и повезло. Конец прошлого — начало нынешнего века ознаменовались высоким ростом всей мировой экономики и бумом аутсорсинга, чем некоторые индийские компании (в основном в сфере IT и услуг) успели воспользоваться. Плюс 2000-е были пиком инвестиционной моды на развивающиеся рынки, самые большие из которых были записаны в БРИК (Бразилия, Россия, Индия и Китай) с легкой руки экономиста Goldman Sachs Джима О'Нила.
Поддерживался рост и индийской диаспорой. Миллионы индийских рабочих стали трудиться за рубежом, в основном в странах Персидского залива, где в 2000-х велись грандиозные стройки. Искусственные острова и небоскребы в Дубае были возведены в основном руками индийцев. По данным Всемирного банка, индийцы, работающие за границей, в середине 2000-х перечисляли на родину $20 млрд ежегодно (в 1990-м — всего $2,4 млрд) — рекордный в абсолютном исчислении показатель. В 2013-м эти цифры выросли до $70 млрд, почти 4% ВВП (рекорд в относительном исчислении у Таджикистана — 52% ВВП). Если Россия в 2000-х воспользовалась удачной конъюнктурой на рынке минеральной энергии, то Индия — живой.
Впрочем, плоды развития были распределены неравномерно: в Индии живет около 7% миллиардеров мира, но сама экономика — всего лишь 2% мирового ВВП. Совокупное богатство индийских миллиардеров составляет 20% ВВП, столько же, сколько в России, но значительно выше, чем в Китае с 3% ВВП.
Концентрация экономического благополучия видна и на кастовом уровне. Половина (и восемь из топ-10) из 56 индийских миллиардеров из списка Forbes принадлежат к одной касте бания, в основном из штатов Раджастан и Гуджарат (новый премьер-министр Индии, глава "Бхаратия джаната парти" Нарендра Моди был как раз главным министром Гуджарата). К этой касте относится менее 1% населения Индии. Зато по данным экономиста Аакара Патела, доля бания в национальном доходе — 24%. Любопытно, что бания — каста из варны (сословия) торговцев — вайшиев. А вайшии в традиционном индуистском обществе — только третье по значимости сословие после брахманов (клирики и учителя) и кшатриев (воины и правители). Ниже — шудра (крестьяне) и находящиеся за пределами традиционного сословного деления неприкасаемые — далиты. Однако бизнес-таланты в современном обществе оказались более востребованы, чем знание Вед и воинская доблесть.
Из оставшейся половины миллиардеров тоже много представителей традиционных мощных торговых кланов, например парсов (потомки зороастрийцев, бежавшие в Индию после вторжения ислама в Персию). Миллиардеры-брахманы тоже встречаются, в основном они преуспели в IT-секторе.
Всего, по данным Credit Suisse, по количеству миллиардеров Индия занимает четвертое место в мире (после США, России и Китая). Зато число просто состоятельных людей с активами от $1 млн до $5 млн по масштабам страны просто крошечное — 154 тыс. Это меньше, чем, например, в Австрии или Сингапуре, в которых в сто с лишним раз меньше населения.
Само по себе доминирование какой-либо группы не есть априори что-то плохое, но, как видно, простому индийцу стать "миллионером из трущоб" или даже более понятным индийцу крорепати, то есть обладателем состояния в 10 млн рупий ($171 тыс.), весьма проблематично, социальные лифты не работают. Разве что выиграть в местной "Kaun Banega Crorepati" ("Кто хочет стать миллионером?"). Из 170-миллионной касты неприкасаемых-далитов (больше, чем все население России) долларовыми миллионерами стали всего 25 человек (данные Dalit Indian Chamber of Commerce and Industry; DICCI). Что, впрочем, неплохо, учитывая, что всего 30% этой касты грамотно. Рассказывают еще и то, что разделение внутри субкаст далитов весьма жесткое. И высшие субкасты неприкасаемых могли вполне воспользоваться программами поддержки низших субкаст и присвоить большинство привилегий. Проще говоря, даже нищие в Индии далеко не одинаково нищие.
Поблекшая мечта
Увы, кастовая система и неравенство отнюдь не единственные проблемы Индии. Традиционно слабые госфинансы, слабая вовлеченность страны в мировую экономику, низкий уровень инфраструктуры, коррупция — все эти факторы могут бросить тень на китайские перспективы экономики.
Кризис 2008 года Индия встретила как все — стимулирующими мерами за счет увеличения дефицита бюджета. В результате последний вырос с 4,4% ВВП в 2007 году до почти 10% ВВП в 2008-м и 2009-м, сейчас опустился только до 7,2%. Реальность еще хуже: дефицит бюджета с учетом внебюджетных фондов, по подсчетам австралийского экономиста Сатьяджита Даса, достигал 9-10% ВВП и до кризиса.
Причина дефицита во многом в огромных и неэффективных субсидиях на удобрения, продовольствие и энергию: по подсчетам Даса, их объем достигает 9% ВВП. Только в области электроснабжения невозвратные долги генерирующих компаний достигли $14 млрд, отчасти из-за низких тарифов, диктуемых правительством и не покрывающих стоимости генерации. Эти плохие долги покоятся на балансах банков, в основном государственных (75% всей банковской системы).
Другая явно нехарактерная для быстрорастущей экономики черта Индии — хронический дефицит платежного баланса, около 3% ВВП в год. Проблема зеркально противоположна российской: большая доля индийского импорта — нефть (75% всего потребления — импорт). Высокие цены на нефть в последние три года подкашивают платежный и торговый баланс страны. Все эти факторы давят на рупию, курс которой к доллару в последние годы неуклонно снижается.
Место не для бизнеса
Часто индийский бизнес противопоставляют китайскому: якобы первый более органичен и связан с малым и средним предпринимательством, с инновациями, особенно в области IT. Реальность несколько иная. В стране по-прежнему доминируют госпредприятия и крупные олигархические компании. Экономика, по мнению Даса, контролируется "олигополией инкумбентов", то есть крупными компаниями, которые существовали до политики либерализации и сохранили либо упрочили позиции.
При этом делать ставку на экспорт вслед за "азиатскими тиграми" у Индии пока не получается. С 1968 по 2008 год доля страны в мировом экспорте изменилась ненамного, с 0,86% до 1,17%. (Китай скакнул с 0,68% в 1968-м до 9,2% в 2008-м, став в последние годы крупнейшим экспортером в мире.) Экспортировать особо и нечего, доля промышленного сектора в ВВП по-прежнему низкая: как была 17% в 1990 году, так и остается сейчас. (В Китае — 32%, в Южной Корее — 28%.)
Может, помогут не дымящие трубы заводов, а высокотехнологичный сектор услуг? Индия справедливо гордится гигантами в области информационных технологий вроде Infosys (капитализация — около $30 млрд). Однако высокотехнологичные успехи носят скорее витринный характер. Хай-тек-компании в Индии дают работу, по разным оценкам, от 1 млн до 5 млн человек, в то время как население Индии превышает 1,2 млрд. Менее 1% рабочих мест, в основном для немногочисленных хорошо образованных представителей высших каст.
Индийская экономика асимметрична. Она опирается на рост сектора услуг, особенно капиталоемких, требующих высококвалифицированной рабочей силы. Однако этот сектор не может заполнить пробел в занятости. "Создание рабочих мест служит политическим императивом для достижения роста, и возрождение обрабатывающей промышленности является необходимой предпосылкой для широкомасштабного социально-экономического сдвига",— пишут индийские экономисты Саран Самир и Шаран Виван в докладе "Задачи "группы двадцати" по обеспечению устойчивого, сбалансированного, инклюзивного роста".
Промышленное развитие сдерживается слабостью индийской инфраструктуры. Затраты часто бывают высокими из-за необходимости инвестировать в электрогенерацию (чтобы избежать постоянных перебоев в электроснабжении), обучение рабочей силы, транспорт и жилье для рабочих.
Процветает и коррупция (недавние скандалы в 2013 году, были связаны с продажей лицензий телекоммуникационным компаниям и угольных активов по заниженным ценам). Newsweek в 2009 году писал, что в лок-сабхе — нижней палате парламента — 128 депутатов из 543 находились под уголовным расследованием, включая 84 убийства, 17 грабежей и 28 краж.
Не очень хорошая ситуация с бизнесом в стране подтолкнула некоторые компании к международной экспансии. Tata Motors приобрела Jaguar Land Rover, Tata Steel — Corus, Mittal Steel — Arcelor, Bharti Airtel — Zain Africa. "Коммерческая логика некоторых покупок очень сомнительна,— считает Дас.— Потребовавшие огромных займов покупки в финансовом смысле пока себя не оправдывают. Долгосрочные перспективы сомнительны. Личная симпатия главы Tata к автомобилям Jaguar напоминает историю бизнесмена, который настолько любил бритвы Remington, что купил компанию".
С рабочей силой тоже проблемы. Несмотря на ее молодость и постоянный приток, по данным ЮНИСЕФ, 40% учащихся не оканчивают школу. Уровень грамотности населения — всего 66,2% (287 млн неграмотного населения — 37% неграмотных во всем мире) в сравнении с 93% в Китае. Некоторые индийские университеты, например 16 технологических институтов, дают первоклассное образование и конкурентоспособны на мировом уровне. Беда в том, что для такой огромной страны, как Индия, это капля в море.
Дополнительная проблема — негибкость рынка труда. Во многом виновато архаичное трудовое законодательство, которое защищает интересы небольшой группы официально трудоустроенных в ущерб остальному населению. "Если предприниматель знает, что, нанимая работника, берет его на всю жизнь, он просто не пожелает идти на такой риск",— отмечал на страницах журнала МВФ "Финансы и развитие" советник МВФ, а ныне глава Резервного банка Индии Рагурам Раджан.
Перескок из доиндустриального общества сразу в постиндустриальное не более чем мечта. Демографический дивиденд в виде молодого населения (ежегодно на рынок труда выходят 12 млн) при недостатке образования и отсутствии социальных лифтов может выйти боком — как бы не случилось в Индии местной версии "арабской весны".
Питу-джиту-экономика
Надежда на лучшее все же живет. Финансовые рынки с воодушевлением отнеслись к победе на парламентских выборах консервативной националистической "Бхаратия джаната парти" и приходу нового премьер-министра — индуиста Нарендры Моди.
Избиратели, поддерживающие Моди, ожидают перемен, борьбы с коррупцией и экономического подъема. Впрочем, экономическая программа Моди противоречива, например, цель сократить дефицит госбюджета противоречит намерению оставить нетронутыми текущие гостраты. Многие ее лозунги вроде P2G2 — pro-people, good government (пронародная <политика>, хорошее управление) — красиво выглядят на бумаге, однако реального воплощения, похоже, не имеют.
Впрочем, новому правительству не позавидуешь: у него мало места для маневра. Темпы роста ВВП упали ниже 5%, бюджетный дефицит на уровне почти 5% ВВП ограничивает возможности для стимулирующих мер. Структурные реформы (в области земельного, трудового законодательства, рекапитализации банковской системы и субсидирования) требуют политической воли. Уверенность западных инвесторов в способности нового правительства оживить инфраструктурные инвестиции, упростив продажу земли, сомнительна, так как продажа земли — в компетенции индийских штатов. Недавний анализ 50 крупнейших отложенных инфраструктурных проектов, проведенный JP Morgan, показал, что 55% из них было отложено из-за проблем с властями штатов, другие 25% — из-за проблем с обеспечением сырьем от контролируемых государством, но самостоятельных компаний вроде Coal India.
Националистическая философия Моди и, как замечают некоторые критики, довольно снисходительная позиция тогдашнего главного министра штата к антимусульманским активистам во время бойни в Гуджарате в 2002 году (погибло более 2 тыс. человек, в 2005 году Вашингтон запретил Моди въезд на территорию Америки) тоже не добавляет уверенности в экономическом будущем Индии, где живет 177 млн мусульман. Чтобы вывести страну из многолетней отсталости и слабого роста, "Моди придется обрести мощь многорукого индуистского божества", пишет Дас.
| Источник: | http://www.kommersant.ru |
| Учетная запись: | ГК РУСМЕТ |
| Дата: | 05.06.14 |
© 2008-2024 Rusmet.Ru Металлургический портал
Металлургический портал Rusmet.Ru является интернет-площадкой для обмена информации и ни при каких обстоятельствах не несет ответственности за содержание информации оставленной третьими лицами.
Все вопросы и предложения присылайте нам через обратную связь
